Всё это мне пришло в голову, когда я листал страницы западных СМИ четырёхгодичной давности. Майя Санду уже тогда была «единственной антиолигархической силой» (то есть, в переводе с тамошнего политического, согласованным прозападным кандидатом), а Додон — агентом Кремля и олигархом. Улыбчивая женщина, услужливо сфотографированная снизу вверх у избирательной урны, — это и есть борец за демократию, […]
В стане "стратегических партнёров" России действуют привычные стереотипы, и для понимания их политики нужно понимать их политический язык. Если в какой-то стране тот или иной политик прочно стоит на ногах, пользуется поддержкой народа и не желает угождать Западу, то он сразу объявляется "олигархом". Если у него нет большой поддержки и он выражает готовность работать в интересах Запада, то о нём пишут как о "демократической", "антиолигархической" силе.
Всё, что делает самостоятельный политик, встречается в лучшем случае с презрительной насмешкой, а чаще всего - сквозь клише, нарезанные по шаблонам "фашиста", "националиста", "олигарха", "агента Кремля" и проч. Всё это мне пришло в голову, когда я листал страницы западных СМИ четырёхгодичной давности. Майя Санду уже тогда была «единственной антиолигархической силой» (то есть, в переводе с тамошнего политического, согласованным прозападным кандидатом), а Додон — агентом Кремля и олигархом. Улыбчивая женщина, услужливо сфотографированная снизу вверх у избирательной урны, — это и есть борец за демократию, любой её шаг — к процветанию …